Потерянные мамы. Стоит ли их искать?

Превращаются ли кукушки в верных белых лебедей?Тётя Аня уехала в Москву «на заработки» сразу в тяжёлый в постсоветский период. Тогда полстраны «челночили» с огромными клетчатыми сумками в попытках прокормить детей. Или искали возможность заработать далеко от дома.
Тётя Аня торговала овощами в столице и даже первые два года приезжала на «побывку» в Симферополь с нехитрыми гостинцами. И уезжала обратно в надежде «раскрутится». Дома остались дочь, сын (подростки)  и муж-алкоголик.
Потом как-то пропала. Через дальних знакомых  приходили отрывочные сведения о том, что жива, прижилась у какого-то московского Пети…

Дядя Женя был пьющим, но добрым. Он тянул детей как мог пару лет, а когда дочь закончила школу – умер.  Я помню, как за день перед смертью он сидел на лавочке у калитки и осыпал себя упрёками за то, что не смог своей доченьке Танюшке заработать на туфли и платье к выпускному. И плакал. Мне так непривычно было смотреть –как плачут мужчины.
И дети остались сами – формально взрослые. Фактически -  одинокие и хрупкие, в полуразрушенной прокуренной избёнке, где текла крыша и осыпалась штукатурка.  Вокруг не было никого, кроме нас, соседей.  Были какие-то дяди и тёти, но никто в их дом и носа не казал с момента отъезда тёти Ани, дружно осудив её за легкомысленность. Сын  Володя   стал прирабатывать торговлей наркотиками, потом сам «подсел» и умер от передоза , когда ему было 22 года.

Танюшка выбиралась сама. «Дистрофичек»  с грустными глазами.  Работала уборщицей и дворничихой, всё пыталась наладить подобие уюта в своей развалюхе и голодала, купив какой-то дешёвый паласик. Потом вышла замуж и родила тройню. Тяжело, со скрипом, но беспросветная жизнь потихоньку стала налаживаться. И глядя своих малышей Танюшка всё чаще вспоминала о той, которую когда-то называла «мамой» сама.

Она искала ей оправдания, сотни раз повторяя, что «ну не могла мама просто так вот бросить нас с Вовкой на пьющего отца» и рисовала страшные картины, что может быть маму там удерживают насильно.
Ага… десять лет как «удерживают» -думала я цинично, но молчала. Позволила себе только усомниться лишь тогда, когда Таня стала писать в «Жди меня» и т.п.  – стоит ли? Тётя Аня ведь наверняка не забыла адрес дома в Симферополе, где жила почти с рождения.
Таня искала маму, как мамонтёнок. Она почти забыла, как мама выглядит – отец в пьяном приступе отчаяния как-то сжёг все фотографии.

Тётя Аня нашлась сама. Однажды вечером приехала и потребовала заплатить за такси. Её московский сожитель умер, а его дети собрали «мачехе» чемоданы и купили билет на поезд. Вот и приехала мама и бабушка. С двумя сумками каких-то юбок и блузок. Без копейки денег, без  малюсенького презента.
Посокрушалась о «непутёвом» Вовке, раскритиковала жилище  («нормальный дом в сарай превратили», сделала замечание громкоголосой тройне и «построила» зятя, который «не мужик, если своей хаты не имеет».
Так и повелось.

 В итоге молодые с детьми вообще сняли домик в дачном посёлке, чтобы не мешать бабушке предаваться воспоминаниям о счастливой жизни в столице с местными маргиналами за бутылочкой «чая» по вечерам.Приезжают на праздники поздравить и получить новую порцию критики и недовольства.
Люди ищут друг друга. Взрослые дети, выросшие в детских домах, ищут своих мам и пап с потаённой надеждой и нежностью в душе, оправдывая их поступки, рисуя сценарии, достойные бразильских слезоточивых сериалов .
Стоит ли?...

Превращаются ли кукушки в верных белых лебедей?